Встречу журналу «Театрал» артист Денис Юченков назначил перед самым спектаклем, предварительно пообещав познакомить нас с закулисьем театра «У Никитских ворот». Сегодня в афише мюзикл «О, милый друг!..» по Мопассану. Еще немного и в фойе появятся первые зрители, но Дениса всё нет. Наконец, появляется: «Вы из «Театрала»? Идёмте!»
До начала мюзикла всего полчаса. Денис играет поэта Норбера де Варена.
– Пробки? – задаю вопрос, намекая на поздний приход артиста.
– Нет, все зависит от того, какой спектакль. Есть постановки, перед которыми действительно лучше приехать пораньше, загримироваться, посидеть в тишине в дальнем углу, подумать. А «Милый друг» – спектакль легкий, игривый, как шампанское. Для него настроение «с дороги» – лучше всего.
– Вы мне напомнили хрестоматийную историю про Рубена Симонова, который всегда прибегал в театр минут за десять-пятнадцать до начала спектакля, быстро гримировался и шел на сцену. Когда однажды ему сказали, что, мол, народному артисту СССР не подобает подавать такой пример молодежи, Рубен Симонов покорно пришел за два часа до начала, загримировался, ходил по закулисью и к началу спектакля, что называется, «перегорел». В тот вечер роль у него не сложилась.
– Всё верно. Так что будем учиться у великих. Тем более, что мой выход только в конце первого акта, так что время у нас еще есть.
Вслед за артистом направляюсь в костюмерную.
– Лично вам костюм помогает уловить характер роли или все эти рассуждения про внешние обстоятельства – миф? – задаю вопрос, едва поспевая за Денисом.
– У каждого – по-своему. Но лично для меня примерка и переодевание – это своеобразная репетиция. Когда тебе выдают смокинг в первый раз, ты к нему приспосабливаешься, думаешь: «Из этого кармана мой персонаж достанет часы, из того – письмо». А наша костюмер Вета вообще человек удивительный, на редкость внимательный. Если ты однажды придумал что-нибудь интересненькое, то она обязательно позаботится о том, чтобы все эти детали органично вжились и дополняли твой образ. Таких костюмеров еще поискать. У нас, например, на столе в костюмерной всегда лежит несколько пар аккуратно свернутых черных носков – на случай, если актер пришел в носках неподходящего цвета и внезапно обнаружил это в гримерке.
Кстати, гримерки здесь рядом. До начала густонаселенного спектакля остается несколько минут, но никакой суеты, суматохи.
– Здесь всегда так спокойно?
– Нет, бывают и напряженные моменты. Но наши гримеры Светлана и Оксана справляются и с такой нагрузкой — настоящие профессионалы.
В разговор включается Светлана:
– Просто мы театр свой любим. И, к тому же, есть маленькие хитрости. Я, например, всегда держу включенными 2-4 плойки, поскольку знаю, что во время спектакля будут заходить артистки – подвиваться. Марк Григорьевич решил, что в «Милом друге», как и полагается мюзиклу, должно быть много энергии, танца. Артисты всё время в движении – конечно, прически приходится подправлять. А вот к парикам плойкой прикасаться нельзя. Здесь иная технология: за несколько дней до спектакля мы укладываем эти искусственные волосы с помощью лака и зажимов.
Денис смотрит на часы. Становится ясно: пора торопиться.
– Идемте, покажу колосники, пока не начался спектакль.
Колосники здесь рядом – проход к ним через дверь, за которой – темнота. Предназначение их чисто техническое: по системе лестниц и переходов рабочие сцены в любой момент могут добраться до любого софита или под самый потолок сцены.
– Вы, наверное, здесь никогда не бываете?
– Нет, почему же. Чтобы не толпиться за кулисами артисты иногда во время спектакля забираются наверх и смотрят оттуда на сцену. Это нужно, например, если тебе предстоит выход, и ты хочешь посмотреть, как играет предшественник.
Начинается спектакль. Денис переходит на шепот. В закулисной полумгле голос артиста звучит загадочно.
– У нас в театре есть одно место… намоленное. Сейчас я вас туда отведу.
По неширокому коридору спешу за ним. Открывается дверь. Мы на Старой сцене. Впрочем, Старой она называется сейчас. Когда-то это была единственная сцена театра Марка Розовского. А еще раньше здесь располагалась старая московская квартира под номером 8.
– Я играю здесь уже 15 лет, но не перестаю восхищаться: наш театр создан с нуля. Всё – своими руками.
– Скажите, а как работается с Марком Григорьевичем? Он строгий руководитель? – стараясь соблюдать тишину шепчу свой вопрос.
Денис оживляется:
– Конечно, он бывает недоволен. Но это же творческий процесс. Иначе и быть не может. Меня больше тревожит, когда твоего коллегу снимают с роли. Вот это ситуация гораздо более серьезная, нежели настроение режиссера. К счастью, со мной такого не случалось.
– А конкуренцию ощущаете?
– Всегда. Практически у всех спектаклей есть 2, а то и 3 состава. Ты сидишь и смотришь, как твою роль репетирует другой артист. С одной стороны, это хорошо – ты можешь учиться на чужих ошибках, а с другой… Дух соперничества артисты ощущают очень остро.
– Звучит довольно пессимистично.
– Ну почему же пессимистично? Просто жизнь. Сам я всегда стараюсь держать свое настроение на высоте. А еще знаете, сцена лечит – и от физических болезней, и от душевных переживаний. Хотя иногда бывает и наоборот. После каких-то показов выходишь выжатый как лимон и еле-еле доползаешь до дома в легком сомнамбулическом состоянии, а в другой раз отыграешь – и сил еще на три таких же показа. Причем это может быть один и тот же спектакль, просто зрительская отдача была другая. Ой, а который час? Мне на сцену пора…
Подписывайтесь на официальный в Telegram (@teatralmedia), чтобы не пропускать наши главные материалы.