– Но все-таки, в чем секрет? Что ты делаешь, чтобы она оживала? – задаю вопрос актрисе Театра кукол им. Образцова Кате Малетиной. Мы сидим на полу за декорациями и разговариваем шепотом: прямо сейчас на Малой сцене идет репетиция нового спектакля «Золушка» (премьера – 25 декабря). Катя играет в нем заглавную роль. Она на секунду задумывается.
– На самом деле пока не освоишь мастерство вождения, ничего не получится. Это как балет: сначала надо отработать технику, а уже потом добавить эмоцию. Куклу нужно изучить, понять ее возможности – как она шагает, поворачивает голову, поднимает руки. Каждый раз приходится начинать с нуля, преодолевать многочисленные неудобства.
– А характер как рождается?
– Ну, тут я отталкиваюсь от маски. Сейчас я в поисках этой трогательной героини, трепетности ее чувств.
За минуту до этого Катина Золушка стирала белье в деревянных кадках и от усталости вытирала пот со лба. Действительно, как живая. Добиться правдоподобия в одиночку непросто. За декорационной ширмой персонаж оживляют сразу две актрисы: пока Катя «стирает», Яна переставляет ведра. Сами кукольники говорят, что в идеале каждый должен справляться без помощников, но, учитывая многочисленный реквизит, это невозможно – просто не хватает рук.
В командной работе главное синхрон.
– Очень важно чувствовать партнера, – рассказывает Яна Михайлова. – Иногда на кукле работает два, а то и три человека, но она все равно раскоординирована, потому что каждый тянет одеяло на себя. Нужно, напротив, прислушиваться друг к другу.
Золушек в спектакле три. То есть персонаж, конечно, один, но у куклы есть дубли.
– Одна нарядная, другая замарашка, а третья – девушка с фокусом, – улыбается Катя. – У нее нет тростей, но она умеет поворачиваться, сбрасывать с себя старый наряд и облачаться в праздничное платье.
Принцев, кстати, два – бальный и «повседневный». Над героем трудится целая команда, ведь у него еще и конь в придачу.
– Сам Сергей Владимирович Образцов, чтобы добиться правдоподобия, отрабатывал буквально каждый жест, – поясняет заведующий музеем театра Гордей Салтыков, демонстрируя экспозицию (кстати, собрание кукол Сергея Образцова – одно из крупнейших в Европе). – Если разобраться, в его творчестве не было ничего сверхъестественного. Он просто брал, например, популярный романс и выходил к людям с куклой – зачастую незатейливой. Одна из самых знаменитых – малыш Тяпа, придуманная Образцовым в 1928 году – имела простейшую конфигурацию: голова из папье-маше и кусочек ткани. Кукольный малыш ворочался, капризничал, не слушался и не желал засыпать. А Образцов тем временем напевал «Колыбельную» Мусоргского. Вот, собственно, и весь номер. Но он прославил своего автора. В чем секрет? Сергей Владимирович очень строго и требовательно относился к себе и каждое свое выступление выверял до мельчайших деталей. С другой стороны, он все время думал о зрителе.
В музее творчеству великого кукольника посвящен особый раздел – это не только куклы, с которыми он работал, но и те, которых сам изготавливал. Старейшие из сохранившихся – Профессор, Старушка, Баритон, Цыганка с гитарой – относятся к 30-м годам.
Экспозиция поражает своим географическим охватом – здесь куклы со всего света. Европа, Индия, Китай, Япония, Вьетнам, Индонезия, Иран… Есть редкие индийские куклы-«перевертыши» и словенская знаменитость – Звездочка-соня. В вестибюле, на входе в музей, красуется гигантский дракон – подарок китайской делегации, прибывшей в Москву с ответным визитом после большого тура Образцова по Китаю в середине 50-х годов.
Коллекция, которая насчитывает более 4000 кукол, пополняется и сегодня. Самая известная постановка Театра Образцова «Необыкновенный концерт» представлена здесь куклами первой редакции.
Но даже в музее, где куклы, казалось бы, могут почивать на лаврах, они выглядят так, словно только что сошли с подмостков: актриса Ольга Беленкова, которая в свободное от спектаклей время ведет в музее экскурсии, придумала для каждой уникальную позу.
– Драматический артист может стать звездой. А кукла?
– А почему нет? Возьмите хотя бы нашего Конферансье Эдуарда Апломбова. Успех здесь зависит только от артиста.
Действительно. Работники закулисья, которые нередко смотрят спектакль за сценой, рассказывают, как актриса Софья Элик, чья Турандот по сюжету ныряет в воду, на самом деле задерживает дыхание. Такой вот хитрый лайфхак.
Вдохнуть в куклу жизнь – задача не из легких. У мастеров-изготовителей – свои средства. По коридорам-лабиринтам, минуя «припаркованные» ноги Гулливера, попадаем в театральные цеха. Здесь полным ходом идет работа. Куклы к «Золушке» почти готовы. В столярной мастерской для них изготавливают трости, вырезают каркас кареты.
Через декорационный цех переходим в мастерские по изготовлению кукол. Кроме этого, в театре есть пошивочный цех, где кукол наряжают, а также красильная, которая в случае чего превратит камзолы вельмож из бирюзовых в оливковые. Впрочем, излишне строгого разделения обязанностей здесь нет: рождение куклы – живой творческий процесс, поэтому каждый сотрудник – мастер на все руки: умеет и приклеить, и покрасить, и веснушки нарисовать, и свитер связать.
Художник-изготовитель Лена Гречишникова-Зарина обычно занимается механической оснасткой куклы, но сейчас работает над стационарной деталью – скручивает из проволоки клыки для поролонового кабана. Кабан будет участвовать в другой премьере – «Мюнхгаузен» (режиссер Екатерина Образцова, художник Сергей Алимов).
– А это что, рука Мюнхгаузена? – спрашиваю, поглядывая на человеческую кисть из папье-маше.
– Нет, это рука Саши Лигусова.
Художник-технолог Александр Лигусов в этом царстве главный маг и чародей. Специализируется на оживлении неживого – придумывает механизмы, с помощью которых кукла будет работать. Сейчас ломает голову над крокодилом, который, по сюжету, заглатывает льва. Но секретов профессии не раскрывает:
– Ну что вы, это целая история.
Сам Мюнхгаузен уже почти готов: его осталось одеть и расписать. Как и в случае с Золушкой, кукол несколько. Одна (в человеческий рост) будет сидеть на авансцене, другая – работать за ширмой, третья – скакать на лошади.
Всего в спектакле около 50 кукол. Помимо Мюнхгаузена, дубли имеют лошадь, крокодил, кабан и утки. Кабанов будет три – один мимирующий (то есть с «живой» мордочкой), на другом Мюнхгаузен будет скакать, а у третьего грустная участь – он будет висеть на стене в виде охотничьего трофея. Утки нуждаются в дублях, потому что они будут плавать и летать. Для этих действий изготавливаются два разных комплекта.
На вопрос, из чего делают кукол, мастера в один голос отвечают: «Из чего угодно». И действительно, тут и древесина, и строительная пена, и метал, и проволока, и текстиль. Для росписи используют акриловые краски – они ложатся на любую поверхность и быстро сохнут.
С тех пор как Образцов в 30-е годы создал свой театр, технологии существенно изменились. Художники – в постоянном поиске новых материалов. Заботятся, прежде всего, о функциональности – и легкости. Иначе артисту не избежать болезней суставов. К примеру, в премьере «Турандот» главные герои сделаны из бамбука.
– Вечная проблема – износоустойчивость. В 60-70-е годы в театре увлеклись куклами из поролона. Материал хорош своей легкостью, но живет не больше 5-6 лет – потом рассыпается. Про таких кукол в музее шутят: «Откроешь витрину, чихнешь – и всё», – делятся мастера.
Вдохновение для сказочных спектаклей художники черпают в старинных рисунках и гравюрах – проверяют, верно ли уложили волосы, подобрали головной убор, скроили ворот платья…
На самом деле, к куклам здесь относятся как к людям. Если сломались, их не «чинят», а «лечат». Вот сейчас приводят в порядок главного героя спектакля «Гулял по улице щенок» – обновляют трости, заправляют вытянувшиеся петли в свитере ручной вязки.
Абсолютное большинство кукол Театра Образцова – тростевые. Так завещал мастер. Но есть и мимирующие («Синяя птица»), и планшетные («Снеговик»), и перчаточные («По щучьему веленью»). В постановках иногда используют живой план. Например, в спектакле «Фигаро» каждый артист имеет куклу-дублера с полным портретным сходством. Но в целом, верность тростевой кукле сохраняется.
Судьба куклы может сложиться по-разному. Одни, как Конферансье, блистают на сцене, а на склоне лет занимают почетное место в музейной витрине, другие, как безымянные поролоновые герои 60-х, что называется, сгорают на производстве. Куклы приходят и уходят, но их персонажи, как добрые духи, навсегда остаются жить в этих стенах.
Подписывайтесь на официальный в Telegram (@teatralmedia), чтобы не пропускать наши главные материалы.