–И хотя с первого дня поступления Галя не была ни комсоргом, ни старостой, ни у кого не возникало сомнений, что именно она и является настоящим лидером. Мы с ней советовались, как лучше сделать этюд, показывали ей свои работы. Она знала ту меру правды и естественности, которая необходима актеру – она знала это всегда!
У истоков «Современника»
На первом курсе все наши этюды ставились на тему подполья и партизанской войны. Мы все, как один, были «молодогвардейцами». Но пока мы плыли на плотах и боролись с врагами революции, Галя сидела в кафе (точно как на картине Пикассо «Любительница абсента») с тем, чтобы… передать приемник нашему разведчику. Такой уж это особенный, ни на кого не похожий актерский талант. Она «с нами», но в то же время – «сама по себе».
У Гали был великолепный дипломный спектакль «Хитроумные влюбленные». Казалось, что дальше она может пуститься в свободное плавание, украсив своим талантом любой театр. Но она предпочла иной путь, став ученицей Олега Ефремова – молодого педагога, который пришел к нам на 4-й курс и делал спектакль по пьесе Розова «В добрый час». Спектакль этот фактически и был началом «Современника».
Олег Николаевич всегда говорил, что большое полезное дело рождается только совместными усилиями – компанией доброжелателей, исповедующих общую идею. Высокопарно звучит, но этому принципу Галина Борисовна следует всю жизнь. И главное, что по нынешний день «Современник» не отступался от него ни на шаг, как бы ни менялись за его стенами времена и нравы.
Кстати, со спектаклем «В добрый час» (а также с «Женитьбой Бальзаминова») мы, еще будучи студентами, поехали на Целину. Это был 1955 год. Передвигались на крытом грузовике, где были поставлены скамейки для пассажиров. Каждый день давали спектакли в колхозах Курганской области и Северного Казахстана. И вот как интересно в этих условиях проявился Галин характер. Ей кто-то сказал, что в столовой каша на машинном масле. Она тут же купила шоколад (ничего другого не было) и несколько дней питалась только им – вот настолько доверчивый она человек. А еще в той поездке все страшно перемерзли, поскольку в Москве нам сказали, что на Целине жара, а оказалось – всего лишь пять градусов. И вот Галя, как сейчас помню, за всю поездку ни разу не пожаловалась. Вообще нытье, жалобы и брюзжание – это не про нее…
Огрубевшая бригадирша
На первых порах наш театр назывался Студией молодых актеров. И ее строителями (это слово для Ефремова было превыше всего) стали Игорь Кваша, Лилия Толмачева, Олег Табаков, Евгений Евстигнеев, Светлана Мизери, но в первую очередь – Галина Волчек.
К сожалению, «Матросскую тишину» Галича нам играть запретили, но мы перешли к другим постановкам, где у Волчек были блестящие роли, о которых сегодня уже мало кто помнит.
Скажем, в «Продолжении легенды» она играла бетонщицу Тамарку – бригадиршу женской бригады. Помню, как Ефремов помогал Гале найти ключ к образу:
– Ты пойми, – говорил он. – Тамарка одну лапшу трескает, она огрубела и все же ведет за собой людей!
Но образ долго не рождался, потому что Волчек происходила из совсем другой среды (у нее папа кинооператор, мама сценарист). Тогда Ефремов снова поднажал:
– Ты должна жить определенным образом: носить вещи, как у нее, смешное голубое трико, общаться грубовато и прямолинейно.
Галя пробовала, мучилась, но шла к своей цели. Потом кто-то из начальников сказал после спектакля, что это настоящая русская девица-богатырь.
Часто артисты, найдя что-то «свое», успокаиваются на этом – готовят следующие роли, словно под копирку. У Гали же все иначе. В 1959 году наш репертуар пополнился спектаклем «Два цвета» (по пьесе Зака и Кузнецова).
Мы попросили авторов написать пьесу, прочитав в газете заметку о том, что под Ногинском комсомольца Леню Гаврильцева убили хулиганы.
Хулиганов играли Евгений Евстигнеев, Владимир Паулус и художник Анатолий Елисеев. Играли страшно, хулиганы были отвратительными, приставали к молодой паре, бросали монетку, заставляя молодого человека подбирать ее, унижали его на глазах у девушки, а он носил очки, не видел эту монетку, мучительно искал. Но это к слову…
У Гали в этом спектакле была роль в противовес всем остальным. Она играла Нинку – искреннюю девушку, которая влюбилась в парня, но вдруг узнала, что он является участником убийства.
И надо было видеть, что творилось с этой несчастной Ниной. Как она уговаривала его признаться! Как ползала перед ним на коленях! Как умоляла стать другим человеком! Играла страстно, честно, по тем принципам, за которые боролся театр, – правда, только правда на сцене. Причем эту роль она играла даже на восьмом месяце беременности!
Студия молодых актеров, в недрах которой и зародился «Современник», существовала при Школе-студии МХАТ. Ее ректором был Вениамин Захарович Радомысленский – очень мудрый, замечательный человек. Он вникал в нашу жизнь, помогал нам.
Однажды он позвал меня посмотреть новый спектакль Студии «Вечно живые», сказав, что Ефремов – человек будущего, артист необыкновенной индивидуальности. Вот-вот выйдет фильм с его участием «Первый эшелон», и все узнают, что родился новый актерский талант.
Я пошла на спектакль – и навсегда полюбила этот театр, этот коллектив, режиссера, абсолютно приняв его идеи, его отношение к миру и к искусству. Поэтому я считаю себя счастливым человеком. Но речь не обо мне…
В том спектакле Галя Волчек играла Нюрку-хлеборезку – очень яркая, уникальная работа характерной актрисы. Она была страшной и смешной одновременно, а ее фраза «Накоплю сто тыщ – и затихну» стала крылатой. А когда она просила Антонину продать колечко и смотрела на нее каким-то хищным, алчным взглядом – становилось просто не по себе!
Или вспомнить ее старуху Грачиху, которая довела внука до самоубийства, в спектакле «Без креста» по повести Тендрякова. Я до сих пор помню ее руки в этой роли, когда она надевала крестик на своего внука-пионера – корявые, загрубевшие от непосильной крестьянской работы… Мы с ней ездили в Загорск, стояли на службе, и на нее огромное впечатление произвела старуха, которая ждала открытия церкви, и ее слова:
– Дочка, я хорошо живу благодаря Богу. Раньше моя голова ничего не чувствовала – хоть кипяток лей, а теперь я все чувствую!
Галя долго общалась с той женщиной и, по-моему, ее и сыграла.
Рядом с Ефремовым
Все первые годы Галина была рядом с Олегом Ефремовым. Он хотел, чтобы артисты пробовали себя в режиссуре, а поскольку Волчек довольно конструктивно и точно критиковала «Пять вечеров», то Олег поручил ей сделать свою редакцию спектакля. И Галя охотно взялась за работу, убрав прежде всего голубые декорации, которые, ей казалось, придают излишнюю романтичность.
Спектакль пользовался успехом, а в 2006 году Галина Борисовна снова поставила эту володинскую пьесу на сцене «Современника». И когда открылся занавес, у меня ком подступил к горлу: я вернулась во времена нашей молодости – настолько его атмосфера была для меня родной и знакомой.
Вообще рассказывать о режиссерском таланте Волчек – вещь неблагодарная. Он не поддается никаким описаниям. Это чудо надо видеть.
Но все же одну из тем ее творчества я хотела бы выделить. Я люблю, когда в ее постановках проявляется тема метущейся женской души – жертвенности во имя беззаветной любви. Вот и герои пьесы Гибсона «Двое на качелях» (в исполнении Татьяны Лавровой и Михаила Козакова, а в другом составе – Лилии Толмачевой и Геннадия Фролова) блестяще доказали это своей игрой. «Двое на качелях» – пьеса об одиноких людях. Балерина, больная язвой, старается бодриться, не унывать. К ней случайно приходит молодой человек из благополучного мира – покупать ящик для льда. Она в него влюбляется, но он уходит и предает ее…
Кстати, Лаврова была большой актрисой с нелегким характером, в первую очередь нелегким для себя. Абсолютно естественна, глубокая – ни капли фальши. Но работать могла только с Галиной Волчек (вот еще одна черта Галиного таланта): другие режиссеры просто побаивались ее, да и она не слишком к ним стремилась – все предлагаемые роли казались ей незначительными.
А чего стоит, например, «Обыкновенная история» (1966 год), за которую она получила Госпремию. Великолепен Олег Табаков в роли Адуева: на наших глазах герой из молодого, романтичного человека превращался в страшного монстра, для которого не существует ничего, кроме денег.
Кстати, во время работы над «Обыкновенной историей» у Табакова случился инфаркт, хотя ему было всего 32 года. Галине Волчек настойчиво советовали его заменить, но она не соглашалась, понимая, что от личности Табакова зависит смысл этого спектакля. И вот вам снова характер Волчек: она остановила репетиции и ждала до тех пор, пока Олега ни выписали из больницы.
Жених в «бобочке»
Галина Волчек всегда была полна любви, и предметом ее был, как все знают, Евгений Евстигнеев. Галя восхищалась его талантом и говорила, что он похож на Жана Габена. Они были абсолютными единомышленниками. Я не побоюсь сказать, что она воспитывала его вкус. Он окончил Нижегородское театральное училище, был распределен во Владимир, где стал любимцем публики. Его пригласили в Школу-студию МХАТ сразу на 3-й курс. Он приехал в Москву в костюме немыслимого фасона и цвета – не то лиловом, не то бирюзовом, в рубашке, которую называл «бобочкой» – пестрой тенниске из шелкового трикотажа. И все это рядом с той самой Галей, чей вкус безупречен! Я помню, как очень неназойливо, мягко подсказывала она ему правила поведения, одевала его, а он, как талантливый человек, схватывал все мгновенно. Они поженились, снимали комнату в коммуналке на улице Горького, и весь молодой «Современник» заваливался к ним репетировать (и не только!). Ели мы пятикопеечные котлеты, и няня Гали Татьяна звала Евстигнеева Женькой.
Когда у них родился сын Денис, мы искали для него голубую коляску и одеяло, потому что так хотела Галя. И все были в ужасе, когда эта семья вдруг разломилась. Денису было тогда всего два года.
Мы, ее подруги – я, Лилия Толмачева, Галина Соколова – дежурили все ночи рядом с ней, уговаривали их обоих не разрушать этот важный для театра союз, но все напрасно. У Евстигнеева во втором браке родилась очаровательная дочка Маша, которую Галина Борисовна потом взяла в театр «Современник». Уже после развода она пригласила Евстигнеева в спектакль «На дне» на роль Сатина и подробно работала с ним над ролью в этом эпохальном спектакле, сложном и прекрасном, как симфония.
Второй брак Гали был с ученым, умнейшим человеком, которого она сравнивала с Пьером Безуховым. Но и эти отношения оказались недолгими.