Марк Захаров:
– Как говорили наши предки, бывают актрисы божьей милостью. Наверное, Комиссаржевская, наверное, Ермолова, наверное, Пашенная… Мне повезло в жизни, потому что со мной работает выдающаяся актриса нашего времени – Инна Михайловна Чурикова… Я застал тот момент, когда она, еще будучи выпускницей театрального училища, пришла в Театр сатиры. Я состоял в худсовете. И она играла замечательный отрывок из чеховского «Егеря». Мы с Татьяной Ивановной Пельтцер плакали от радости, что есть такой талантливый организм. Но ее не приняли. А потом я понял, что не надо этому огорчаться. Это провидение божье. Это был знак судьбы, потому что дальше был детский театр и был случайный взгляд выдающегося режиссера Глеба Анатольевича Панфилова на этого человека, и судьба была решена.
Кстати, в руководстве советского кинематографа был список актеров, которые не должны играть главные роли, и в этот список в числе прочих блестящих артистов попала Чурикова.
Не обошла эта тенденция и театр. Я получал гневные письма: почему у вас Чурикова играет центральные роли? Но я этим горжусь. А про актерский талант Инны Михайловны говорить могу бесконечно. Однажды, например, я узнал, что на съемках фильма Глеба Панфилова «В огне брода нет» у нее был момент сверхчувственного восприятия жизни – то есть она потеряла ощущение киносъемки и целиком окунулась в эти страшные вихри братоубийственной гражданской войны. Когда я узнал об этом, думал, что она меня разыгрывает. Но вскоре этот великий дар божий проявился и на сцене. В «Трех девушках в голубом» она взбивала для больного ребенка пюре из яблок. И забыть эту сцену невозможно. Так могла делать только настоящая мать. В этом тоже было ее гипнотическое воздействие.
Александр Збруев:
– Трудно рассуждать об актрисе, о которой всегда говорят в превосходной степени. Но сегодня Инна Чурикова действительно одна из первых актрис на театральной сцене. Не перестаю удивляться ее таланту.
Скажем, Инна Михайловна на репетициях никогда не будет выдавать результата до той поры, пока не разберет досконально по сантиметру, по миллиметру природу своего персонажа. А потом сыграет, да так глубоко и точно, что ты не перестаешь удивляться: она ничего не пропускает мимо себя. Любая мелочь идет в копилку актрисы.
Чурикова может на что-то не реагировать, но это не значит, будто она не слышит или что-то не поняла. Она все поняла, оценила по-своему и когда репетирует какой-то характер, из своего подсознания вытаскивает все то, с чем до этого встретилось, и сравнивает свои ассоциации с сегодняшним настроением публики. Мне иногда кажется, что она знает даже больше, чем сам автор. Потому что, следуя замыслу автора, еще очень много фантазирует и ассоциирует со своей жизнью, с тем, что она эмоционально чувствует.
Я помню, как Инна Михайловна пришла в наш театр и сразу же поразила своей исключительной оригинальностью. Она уже была звездой. Сыграла в фильмах «Начало» и «В огне брода нет», что принесло ей признание. А признание намного выше, чем слава, потому что славу можно и в пустом кинофильме заработать. А у Чуриковой внутри так много!
Помню, в «Гамлете», где она играла Гертруду, а я Клавдия, мне было очень важно, как относится ко мне королева. Она так тонко и искусно играла, что всегда хотелось быть ей достойным партером. А еще она тонко чувствует партнерскую ложь, неправду. Это у нее в характере заложено.
Елена Шанина:
– Первой моей работой в «Ленкоме» была Неле в спектакле «Тиль». Меня вводили на эту роль, потому что Инна Михайловна уезжала на съемки. Я была в восторге от роли, которую Чурикова сама придумала, выстроила и сделала. Она была очень классная Неле. Будучи начинающей актрисой, я многому училась у Инны Михайловны, и сейчас с удовольствием наблюдаю за ее работой. Но по иронии судьбы так получилось, что мы за всю историю театра Марка Захарова ни разу не играли в одном спектакле. Никогда. Это просто удивительно. Только однажды мы были назначены в один спектакль – «Гедда Габлер», но этот проект, к сожалению, так и не состоялся. Конечно, мы встречаемся в театре и очень тепло друг к другу относимся. Инна Михайловна трепетный, интересный, доброжелательный человек, но в то же время и с характером, особенно когда дело касается каких-то принципиальных вопросов. В ней есть необыкновенный свет. Она для меня одна из интереснейших личностей, которой я не перестаю восхищаться.
Иван Агапов:
– Не побоюсь этого слова, но Инна Михайловна – великая актриса. Она абсолютная женщина, для которой главное – чувства, любовь, интуиция. Но чувства в первую очередь. С одной стороны, она, как актриса, выражает все мысли, чувства и чаяния женщин. А с другой, она совершенно потрясающий и непредсказуемый человек. Потому что никто не может предсказать в каком она настроении, никто не может предсказать, что она сделает в следующую секунду.
Помню, мы репетировали «Варвар и еретик» по «Игроку» Достоевского, и у нас был такой застольный период, когда мы еще читали текст. Сидим за большим столом, проходим второй акт, где основная нагрузка ложится на Инну Михайловну, играющую бабушку Антониду Васильевну. Инна Михайловна очень внимательно читает текст, а рядом с ней сидит Олег Иванович Янковский и видит, что я закурил (тогда еще была вольница в театре, как, в общем, и в стране, и можно было курить в общественных местах). И Олег Иванович, чтобы не помешать Чуриковой, жестами мне показывает: мол, дай сигарету. А как я ее дам? Я в другом конце стола сижу – не дотянусь. Тогда Александр Гаврилович Абдулов, заметив наш конфуз, шепчет: «Положи сигарету в пачку и кинь». Я его послушался.
И вот эта пачка, описав дугу над столом, точно попадает в голову Инне Михайловне.
Ужас!
Инна Михайловна, которая всегда филигранно выстраивает свою роль, не поняв в чем дело, от неожиданности вскочила с места:
– А-а-а-а, что происходит?»
За ней Марк Анатольевич, словно эхо повторяет:
– Что происходит?
Поднимается Олег Иванович и говорит:
– Это я.
– Что ты? Ты ударил Инну по голове? – спрашивает Марк Анатольевич.
– Нет, нет, – успокаивает Янковский, – это мне сигарету бросили, а я не поймал.
После его слов Инна Михайловна поглядела по сторонам, сразу же все поняла и, как ни в чем ни бывало, продолжила читать свою роль.
Бывают редкие случаи, связанные со сложными переодеваниями, когда Инна Михайловна на несколько секунд позже выходит на сцену. Но при этом она всегда настолько органична и правдоподобна, что всех начинает мучить совесть: мол, это не Чурикова опоздала, а мы поторопились. Вот такой талант.
А еще Инна Михайловна великолепно импровизирует. В «Городе миллионеров» я играл адвоката, а она Филумену Мартурано, и я должен был дать ей на подпись брачный контракт. А реквизиторы не очень ловко скололи эти листочки бумаги, и когда я вырывал этот контракт из блокнота, он оторвался неровно. Даю его на подпись Инне Михайловне, а она вдруг говорит:
– Что это такое?
– Контракт.
– А почему так не аккуратно?
– Ну, потом подрежем, будет все аккуратненько.
Она удивленно на меня посмотрела:
– Это же документ!
Зрители, конечно, решили, что так и должно быть по сюжету, но артисты едва сдерживали улыбку.
Любая импровизация подтверждает, что на сцене идет живой процесс, а у Инны Михайловны каждый ее жест, каждое слово, каждый взгляд – это все настоящее, потому что идет изнутри, из души. Наверное, поэтому она и есть легендарная актриса. От нее исходит абсолютное добро, помноженное на непредсказуемость и, разумеется, позитив.
Юрий Соломин:
– Впервые я увидел Инну Чурикову в коридоре Щепкинского училища. Я был молодым артистом, но уже преподавал. Шли экзамены, и вдруг, идя по коридору, я увидел, что какая-то девушка страшно рыдает. Она была очень смешная – совсем юная, курносая, светленькая. Я остановился и спросил: «Ты чего плачешь?»
И она мне взахлеб стала рассказывать, что ее не пропустили на тур. Я зашел в экзаменационную комиссию и сказал: «Ребята, вы, по-моему, очень сильно ошибаетесь. Присмотритесь к Чуриковой. Может быть, она просто выбрала неудачный репертуар». И я попросил послушать ее еще раз. Позже она говорила, что это дало ей силы и она действительно поступила.
Инна очень талантливый человек. Она начала сниматься еще будучи студенткой. Вначале ее использовали исключительно в комедийных ролях. Она играла смешных и неуклюжих девушек, и делала это настолько убедительно, что зрители предпологали, будто она и на самом деле такая нелепая. А это вовсе не так. Просто в молодости она играла то, что ей предлагали, и, благодаря этому, получила хорошую актерскую школу.
А потом Глеб Панфилов снял ее в главных ролях в фильмах «В огне брода нет» и «Начало» и тогда всем стало ясно, что Чурикова принесла с собой совершенно иной, непривычный тип женщины и женской красоты. В творчестве любого актера, когда душа раскрывается, все остальное отходит на второй план. Глеб Панфилов сохранил ее талант и дал ему развиться, оградил ее от ненужных ролей. Могу пожелать ей только одного – и дальше играть только то, что подсказывает душа.
Я видел ее работы в «Ленкоме» и уверен , что лучше, чем она, сыграть Аркадину в «Чайке» просто невозможно. И, что удивительно, Инна Михайловна всегда остается естественной и никогда, ни при каких обстоятельствах не выпендривается – есть такое хорошее русское слово.
Меня потрясла ее Васса Железнова. Я с особым волнением шел смотреть этот фильм, потому что очень любил в этой роли Веру Николаевну Пашенную, у которой учился. Ее Васса была другой, но по глубине воплощения они были на равных. Это очень мощная работа.
Мне посчастливилось сняться с ней вместе всего лишь один раз – мы играли семейную пару Градовых в «Московской саге». Какой же Инна замечательный партнер. Она никогда не тянет одеяло на себя. Ей это, наверное, даже в голову не приходит. У нее есть и звание, и премии, а я считаю ее лицом нашего искусства. Если бы существовало такое государственное звание, оно бы, безусловно, досталось ей.
Георгий Натансон, режиссер фильма «Старшая сестра»:
– В наш фильм «Старшая сестра» на небольшую роль «белокурой красавицы» (как было указано в сценарии), подруги героини Тани Дорониной по общежитию, моя ассистентка привела никому не известную актрису Центрального детского театра Инночку Чурикову. Когда я показал ей сценарий и спросил: «Хочешь сниматься?» – она сразу ответила: «Очень! Очень хочу!» 
И в этих словах было столько желания, столько накопившейся нерастраченной актерской энергии, что я не сомневался – она с ролью справится. К тому же у Инны необыкновенно одухотворенное лицо, выразительные глаза, я даже кинопробы делать не хотел. Но худсовет Инну категорически не утвердил, сказав, что я разыскал самую неподходящую для этой роли актрису, что совершенно не тот типаж. Я настаивал, спорил, обивал пороги начальства, потому что был уверен, что именно Чурикова должна играть. И отстоял! И как показала история – не зря, потому что всем сразу стало очевидно, что Чурикова не случайно пришла в кинематограф. И потом, насколько мне известно, именно в «Старшей сестре» ее впервые увидел Глеб Панфилов и пригласил сниматься в главной роли своего фильма «Начало», а дальше у них завязался роман и сложилась прекрасная семья.