Проект Музея AZ «Свободный полет», посвященный Андрею Тарковскому и художникам неофициального искусства второй половины ХХ века, с успехом прошел в Западном крыле Новой Третьяковки. «Театрал» побеседовал с генеральным директором Музея AZ Наталией Опалевой.
– Наталия Владимировна, ваш музей создавался как Музей Анатолия Зверева, а сейчас он стал просто «Музей АZ». Что изменилось?
– Изначально была идея создать музей одного художника, ведь Анатолий Зверев, действительно, гениальный художник, который этого достоин. Но уже в самом названии – в аббревиатуре «АZ» был «заложен» весь алфавит, а значит, и возможность говорить не только о Звереве. Мы поняли, что нам необходимо делать это расширение уже на первой выставке, которая называлась «АZ – это Я как раз» и рассказывала о Звереве и о его окружении. Стало ясно, что говорить только об одном художнике, и при этом не говорить об эпохе и людях, которые жили и творили в это время, невозможно. Поэтому к трехлетию музея мы начали показывать и других художников из нашей коллекции. В фонде музея более 2500 работ, из них 1500 – это Анатолий Зверев, а остальное – художники-шестидесятники. И коллекция наша развивается, пополняется произведениями неофициального искусства второй половины ХХ столетия.
– Выставка «Свободный полет», которая недавно завершилась в Западном крыле Новой Третьяковки – это трилогия, две части которой уже были показаны в Москве, но третья была представлена в прошлом году в Италии, так что российская публика увидела ее впервые?
– Да, у этого проекта какая-то своя удивительная жизнь. У меня такое ощущение, что не мы его придумываем и ведем, а он нас постепенно ведет по разным площадкам и городам. Когда в 2016 году создавалась первая в этом ряду выставка, посвященная Тарковскому «Предвидение», проект был осуществлен на площадке Электротеатра Станиславский и объединил фильм «Сталкер» и работы художника Петра Беленка. Тогда еще у нас не было даже мысли о трилогии, было желание в год 30-летия чернобыльской катастрофы рассказать о том, что настоящие художники обладают даром предвидения. Тарковский в фильме «Сталкер», показал страшную зону и, по сути, жизнь людей перед лицом апокалипсиса, и художник Петр Беленок, родившийся недалеко от Чернобыля, тоже задолго до катастрофы изображал в своих работах ледяную, космическую, пустоту, фигуры людей, потерянных и одиноких, которых настигала какая-то страшная сила. Вот об этом был первый проект.
– Вторая часть, насколько я знаю, состоялась тоже в театральном пространстве…
– Да, продолжение проекта состоялось уже через год, в Новом пространстве Театра Наций. Основой второй выставки стал фильм Тарковского «Андрей Рублев» и его перекличка с работами художника Дмитрия Плавинского. Проект назывался «Прорыв в прошлое», и речь шла об интересном явлении, характерном для периода Оттепели. Тогда, я это помню и по своим родителям, очень многие пытались обрести духовность в поездках по монастырям, поездках по русскому северу. Собственно говоря, и Тарковский был этим увлечен, и Плавинский, и это их очень сближало, и тот, и другой искали ответы на важные вопросы в прошлом, в древнерусском искусстве. Насколько я понимаю, фигура Андрея Рублева в фильме – это альтер-эго самого Тарковского, он как бы примерял на себя жизнь художника со всеми ее сложностями, тяготами, преодолениями. Это была вторая часть, и именно эту выставку увидели представители Фонда Дзеффирелли, а потом попросили привезти эту выставку к ним во Флоренцию.
– Но почему вы решили сделать там совсем другую экспозицию?
– Нам предложили сделать проект в роскошном барочном палацио с красивыми статуями, расписными потолками, с прекрасной коллекцией произведений искусства самого маэстро Дзеффирелли, но мы сразу увидели явное противоречие эстетики выставки «Прорыв в прошлое» и того пространства, которое нам предлагалось. Поэтому родилась идея сделать проект специально для фонда Дзеффирелли, связанный с фильмом «Солярис». Это уже был разговор о некоем космическом будущем.
Открытие проекта «Новый полет на Солярис» состоялось в мае прошлого года. Это было действительно грандиозно и, мне кажется, что такая новая современная подача картин и фильма, благодаря музыке и уникальному мультимедиа решению, стала настоящим событием. Возникли новые смыслы и особые параллели именно в этом пространстве, потому что наш «космический корабль» был встроен в роскошный интерьер дворца. Возник диалог между старым и новым искусством, между итальянским, западным искусством и искусством советским. Если помните, то в фильме «Солярис» на космической станции были собраны лучшие образцы произведений искусства, созданные нашей цивилизацией. Библия, «Дон Кихот» с иллюстрациями Доре, картины Брейгеля… То есть в космос взято самое ценное, что было создано человечеством. Используя тот же «метод», мы поместили в наш «космический корабль» лучшие работы из коллекции музея «AZ» и привезли их во Флоренцию.
Проект оказался «летучим», после Флоренции он побывал в Королевском дворце Монца, а потом мы стали думать о площадке в Москве. И когда появилась идея нового пространства в Третьяковке, то решили объединить все три части трилогии.
– В Год Театра музей не присоединился ко всевозможным театральным акциям?
– У нас, к сожалению, нет возможности показывать масштабные постановки, но в Ночь музеев у нас был показан прекрасный спектакль брусникинцев по повести Гоголя «Страшная месть», в рамках проходящей сейчас выставки «Птица тройка и ее пассажиры». А буквально неделю назад у нас с чтением последней главы «Мертвых душ» выступал блистательный актер Александр Филиппенко.
Должна сказать, что некие элементы театра в нашем музее присутствуют с самого начала, ведь при создании экспозиции мы всегда уделяем особое внимание не только картинам, но и их взаимодействию с музыкой, светом, мультимедиа. По сути, это своего рода «сценография». Кроме того, у нас всегда планируется большая программа вокруг каждого проекта — лекции, кинопоказы, встречи.
– Да, во время выставки «Атака Дон Кихотов» я была у вас на лекции профессора Школы-Студии МХАТ Видаса Силюнаса об испанском театре …
– Да, это было замечательно! Он прочел у нас цикл лекций, на которых был полный аншлаг. Мне кажется, что сейчас очень важен именно синтез искусств, связь живописи и театра, кино, литературы… К выставке «Сказки Андерсена» у нас был создан прекрасный анимационный фильм. А вообще, в процессе работы над каждой выставкой мы снимаем фильм, где рассказывается о самых ярких моментах, о самой выставке или ее главных героях. Мы даже специально придумали для этого особый жанр – «изо-сериал», где каждая серия – это одна выставка. У нас уже готово пять серий, флешки, с которыми можно купить в нашем музее наряду с каталогами и уникальными книжными изданиями, их мы тоже публикуем во время подготовки каждой экспозиции.
– Как возникает идея выставочного проекта? Изначально вы отталкиваетесь от работ Зверева, которые хотите показать или появляется кураторское решение, к которому всё «подверстывается»?
– По-разному бывает. Например, идея выставки «Атака Дон Кихотов», о которой вы вспомнили, возникла совершенно иначе. У меня в кабинете стояла прекрасная скульптура Николая Силиса «Дон Кихот», это небольшой бронзовый Дон Кихот. Такая же только огромная скульптура находится парке Музеон, а у меня – маленькая копия, я очень долго за ней «охотилась», в итоге купила и поставила в кабинет. Вот тогда мы и решили: следующую выставку посвятим «Дон Кихоту», ведь у нас есть прекрасные работы Зверева и есть эта замечательная скульптура. И вокруг этого всё и закрутилось. Помню, в музей тогда по какому-то совершенно другому поводу пришел коллекционер Борис Фридман. И слово за слово, оказалось, что у него есть литография Дон Кихота Сальвадора Дали. Тут-то круг и замкнулся, и так у нас появились три составные части проекта: на первом этаже — литографии Сальвадора Дали, второй этаж –Дон Кихоты работы Зверева (у нас в коллекции было несколько таких работ, но этого оказалось недостаточно, и пришлось еще попросить у коллекционеров и в музеях). В общем, набрали целый зал замечательных, разнообразных Дон Кихотов. А на третьем этаже была та самая скульптура Силиса, с которой всё и началось. Мы очень любим приглашать в наши проекты современных художников, и в тот проект мы пригласили Платона Инфанте, сына известного мэтра неофициального искусства Франциска Инфанте. Платон, по сути, продолжает традиции отца, но делает это уже другими способами – при помощи современных технологий, мультимедиа. И там же, на третьем этаже, Платон создал очень интересный интерактивный мультимедийный объект тоже на тему Дон Кихота. Так что, как видите, проекты возникают по-разному.
– А что в ближайших планах музея?
– В конце октябре мы готовимся показать коллекцию еще одного очень известного коллекционера работ Зверева – Георгия Апазидиса. Я думаю, что для многих эти работы станут настоящим открытием.
Справка
Музей AZ открылся в Москве в 2015 году и назван в честь художника Анатолия Зверева, который был интереснейшей фигурой в культуре второй половины ХХ века. Создателями музея стали коллекционер и меценат Наталия Опалева и арт-куратор Полина Лобачевская.