В прошлом году к юбилею артиста Родион Овчинников поставил в Театре Вахтангова спектакль «Окаёмовы дни» по афиногеновской «Машеньке», в которой Владимир Этуш сыграл профессора, открывшего вдруг святую истину: нет ничего важнее на свете, чем простое общение. Актер выбрал это произведение, поскольку давно хотел сказать со сцены о таких лучших человеческих качествах, как нежность, дружба, привязанность и любовь.
Выбор «своей» темы для Этуша всегда был самым сложным. Он не раз отказывался играть, если не понимал своего персонажа, не видел в нем жизненной правды. Бывало, что и режиссеры снимали его с постановки: поводы находились разные, хотя причина на самом деле одна – Этуш заводил их в тупик своим бесконечным самокопанием.
О противоречивом характере юбиляра говорит каждый, кому доводилось с ним общаться. Внешне самоуверенный, а на деле – искренний и ранимый, внешне веселый, а на деле – строгий, внешне баловень судьбы, а на деле – скромный фронтовик, который о своих боевых заслугах не рассказывает даже под пытками назойливых журналистов.
Каков артист на самом деле? «Театрал» постарался приоткрыть эту тайну.
Маска озорная
Актерская натура проснулась в Этуше еще в раннем детстве и бодрствует по нынешний день. А началось с того, что отец подарил маленькому Володе игрушечную лошадь, покрытую натуральной шкурой теленка. Мальчик не растерялся – смастерил из стульев место для кучера, соорудил повозку и, усадив туда бабушку с новорожденной сестренкой, принялся «катать» по квартире. При этом в руках он держал вожжи и деловито командовал своей лошадкой.
При первой же поездке бабушка не сдержалась и от умиления бросилась целовать своего маленького кучера. Но тот обиделся:
— Извозчиков не целуют!
С тех пор у него вошло в привычку делать замечания всем, кто отклоняется от жизненной правды.
Маска романтическая
На самую первую ступень актерской инициализации Владимир Этуш взошел будучи школьником: в восьмом классе стал заниматься в самодеятельности под руководством бывшего актера Театра Корша Павла Свищева. Но поступление на режиссерский факультет ГИТИСа кончилось провалом.
– Отчаявшись, я отправился в Главное управление учебными заведениями и стал просить о зачислении в институт, иначе мне угрожает армия, – вспоминает Этуш. – А какая может быть армия, когда все мои мысли только о театре! Те, к кому я пришел, выдержали паузу и спросили: «А почему, молодой человек, вы так боитесь армии? Армия – хороший воспитатель, армию надо пройти, армия отлично закаляет…» Я был обескуражен и ушел ни с чем.
Выручило меня знакомство с Тамарой Симоновой, племянницей Рубена Николаевича. Я попросил ее свести меня с дядей, решив, очевидно, что Тамара заинтересована в наших с ней отношениях. И встреча состоялась.
Этуш и сегодня о том эпизоде своей жизни говорит с иронией: дескать, Рубен Николаевич слишком хорошо относился к племяннице, что закрыл глаза и на чудовищную дикцию молодого человека, и на стеснительность. Его приняли в Щукинское театральное училище на правах вольнослушателя и только в зимнюю сессию благодаря удачному показу рассказа Чехова «Ненужная победа», Владимир Этуш стал полноправным студентом.
– И все же моя любовь к театру продолжала зашкаливать, – говорит актер. – Я настолько усердно работал над речью, что надо мной стали подшучивать. А на свое первое занятие пошел в костюме, который специально купил накануне в комиссионке. Я ведь не знал, что это будет занятие танцами. Я вошел в класс – увидел, что все мальчики и девочки стоят в сатиновых трусах и майках у балетных станков. Деликатнейшая Вера Александровна Гринер осведомилась, удобно ли мне в таком наряде. Тогда я снял пиджак и от растерянности спросил: «Так вас устроит?» И до конца занятия танцевал в жилетке, брюках и штиблетах…
Маска трагическая
Маска смерти не раз витала над его головой. В представлении к ордену «Красная Звезда» говорится: «Тов. Этуш бесстрашно, не щадя своей жизни, воодушевляя бойцов, смело повел роту на врага и умелым маневром выбил противника из района Городок. Противник потерял при этом до 30 солдат и офицеров и один ручной пулемет. <…> 15.09.1943г. наступая на районный центр Куйбышево, лично с группой бойцов ворвался в село и в уличных боях уничтожил 8 солдат и офицеров противника».
Сам Этуш о своих военных подвигах предпочитает не вспоминать: лучше молчать о той страшной войне. Разве что однажды, разговорившись, поделился с корреспондентом «Театрала» таким воспоминанием:
– В кавказских горах расположены по соседству два перевала – Тунгус-Арун и Мегет. Какой я перевалил, я не знаю, но помню, как страшно хотелось спать. Скользко, земля липнет к сапогам, мы движемся вдоль обрывов. Чтобы не заснуть, смотрю на спину своего товарища. И вдруг эту спину я потерял. Если бы не очнулся – через секунду погиб бы.
Маска драматическая
После войны Владимир Абрамович стал актером Театра Вахтангова. Однако успех пришел к нему далеко не сразу. Первые годы не мог сходу завоевать зал – стеснялся, боялся экспериментировать:
— Самое обидное заключалось в том, что даже тогда, когда на репетиции роль мною была сделана, и у меня получалось, — на ответственном показе все куда-то улетучивалось, и я оставался наедине со своими комплексами.
Уже в зрелом возрасте, будучи известным актером, я боялся сдачи нового спектакля худсовету. Никогда не мог сыграть на уровне репетиций, все наработанное куда-то уходило, и я совершенно терял юмор. Почти всегда за этим следовало предложение заменить исполнителя.
Однако случай, что называется, переменил судьбу. Произошло это на гастролях в Сочи. Владимир Этуш готовился сыграть Лаунса в «Двух веронца» (позже роль стала коронной) и, как водится, жутко волновался:
– Я вышел из гостиницы, но вспомнил, что забыл лак, – продолжает Владимир Абрамович. – Возвращаться дурная примета, но куда деваться. Потом вышел и понял, что забыл парик. Вернулся снова. Затем началась череда всяких несуразностей. Но вдруг наступил такой момент, когда, перегруженный переживаниями, я почувствовал облегчение: будь что будет! И вышел на сцену совершенно свободный. И с первой же реплики почувствовал, что меня принимают. Появился юмор, я стал импровизировать, а закончился показ аплодисментами в мой адрес. Так я открыл для себя совершенно непознанную грань театра. И если можно говорить об актерском успехе, то он начался у меня именно в этот момент.
Кстати, вскоре роль Лаунса действительно принесла Этушу популярность. Его вместе с партнером Максимом Грековым стали приглашать для участия в концертах. Правда, на улице еще не узнавали: было это задолго до съемок артиста в кинокомедиях:
— Как-то на майские праздники у нас было два концерта подряд. Сначала мы выступили в Колонном зале, а затем должны были переехать в другое место. Но машина нас ждала в проезде Художественного театра и поэтому в итальянских костюмах, в шляпах и париках мы должны были пробираться к ней сквозь праздничную толпу. Это было страшное впечатление: чего мы только ни наслушались о себе, как только нас ни костерили!
Маска трагикомическая
Этушу всегда удается находить выразительные сценические формы, метафорически схватывающие суть момента, раскрывающие status quo. Филигранность его работ сродни отточенности рисунка голландского живописца Герарда Доу, умевшего запечатлеть отраженное окно и идущего за ним прохожего в зрачке портретируемого человека. Этуш «имеет в зрачке» контексты, обстоятельства, эпохи. Новые исторические реалии – для него хороший повод взглянуть на мир телеологически. В союзе с талантливыми режиссерами совершать полеты во сне и наяву куда приятнее и интереснее. В жизни Этуша их немало: Рубен Симонов, Евгений Симонов, Владимир Шлезингер, Александра Ремизова, Владимир Иванов, Леонид Гайдай, Леонид Квинихидзе…
А самое главное – не только на сцене, но и в жизни ирония выручала его в самых сложных ситуациях. Чего стоит, например, такая история:
— В Индии я снимался в фильме «Миссия в Кабуле», а в ту пору в Театре Вахтангова я играл главную роль в спектакле «Мещанин во дворянстве», и меня на съемки отпускали от спектакля к спектаклю. И вот пришел день отлета, но я вижу, что администратор не в своей тарелке. Бегает, суетится. Оказалось, что нужный мне рейс закупили бомбейские промышленники, и я должен оставаться в Индии. Что делать? Остается лететь следующим рейсом. А это значит еще на стуки позже.
Тогда в Шереметьеве часами нужно было дожидаться, пока тебя допустят до твоих чемоданов. Обслуживающий самолет индиец говорит мне, что багаж должен пойти в багажное отделение. Я сажусь в самолет. Экипаж наш. Пассажиров мало. И обращаюсь к командиру корабля, разъясняю ситуацию. Он говорит: «Задерживать самолет я не буду, а во время полета спустимся в багажное отделение и возьмем чемодан». Но вдруг я узнаю, что в Москве самолет не сядет, ибо рейс «перебросили» на Киев. Пилот говорит: «Да ты не волнуйся – тебя обязательно отправят в Москву» Я говорю: «Что значит не волнуйся?!» И опять начинаю все сначала, как заведенный, что, мол, по расписанию самолет прилетает в восемь, а там эти таможенные формальности, и только в девять я выезжаю из аэропорта, а в десять мне нужно быть уже в гриме… На что он спокойно говорит: «Все понимаю, но мы не садимся в Москве».
Ну что поделать? От усталости я и сам не заметил, как заснул. Проснулся уже над Воронежем. Открыл чемодан, а у меня там лежал декоративный палаш (меч), купил в Индии в качестве сувенира. И так, дурака валяя, пошел в кабину пилотов. А тогда только начались угоны самолетов, и они были настороже.
Я поднял палаш над головой, как кавалерист перед атакой, вошел в кабину и сказал: «Принуждаю сесть в Москве!» Они сначала оторопели, но потом, оценив мой юмор, стали соображать. Пилот говорит радисту: «Слушай, а запроси-ка Москву, может, она все-таки примет нас». Запросили. Все. Садимся в Москве. Таким образом, моя власть сыграла роль. Я был первым, кто принудительно посадил большой самолет в Москве…
